Эш и Джин, замерев, ждали продолжения, но профессор молчал, задумчиво теребя седую бороду.

— И что будет, если их использовать вместе? — решилась полюбопытствовать девушка.

— Может быть, ничего, — ответил Тиг. — Надеюсь, что ничего. Но… Эш, ты ведь знаешь, кто такие уравнители? Или Объединение равных, как они себя величали.

— Обижаете, профессор. Я всё-таки историк, — улыбнулся молодой оружейник.

— Так вот. Эти борцы за всеобщее равенство кое-что важное всё-таки сделали. Чернила, которые используют при блокировке поля, да и сам ритуал — их изобретение. Это не афишируется, конечно. Символ порядка создан опасными фанатиками! Нонсенс! Скандал!

— И Обод тоже от них остался… — задумчиво произнёс Эш. — Думаете, появились последователи?

— Не дай бог. — Профессор был всерьёз озабочен этим предположением. — Особенно если эти последователи восстановили весь ритуал… Если он существовал, конечно. Вмешательство в энергосферу ничем хорошим не закончится.

— Ну, для глобального вмешательства им сил не хватит. Да и Обод ещё починить нужно.

— Ещё неизвестно, сколько их и что они могут. Эх, знать бы все составляющие этого ритуала… Хоть понятно было бы, где внимание усилить.

Он потянулся за конфетой (той самой, «удивительно вкусной»), но задел стоявшую рядом вазу с фруктами. Большое красное яблоко покатилось по полу, намереваясь пересечь всю комнату. Джин перегнулась через подлокотник дивана и поймала фрукт. Узкий тяжёлый предмет серебристо блеснул в свете люстры и с металлическим стуком упал на пол. Джин схватила его и торопливо вернула в карман рубашки, застегнув пуговицу.

— Это ещё что? Зачем? — насторожился Эш.

— Ничего. Это так, безделушка, — слишком быстро ответила девушка.

Впрочем, даже более уверенный тон ничего бы не изменил.

— Ты пытаешься обмануть двух оружейников, Джин, — заметил Эш. — Зачем тебе нож?

— На всякий случай. — Она уткнулась взглядом в яблоко, которое только что положила на стол.

— На какой ещё случай?!

— На всякий, — с нажимом повторила Джин. — Не волнуйся, он легальный.

— Вот это меня сейчас волнует меньше всего, — вздохнул Эш.

Тот факт, что девушка молчаливо носит в кармане выкидной нож, беспокоил его сам по себе. Даже если нож этот крохотный и годится разве что для очинки карандашей. Любой нож может стать оружием. Любое оружие может быть использовано по назначению. Но не силой же отнимать, в самом деле…

Эш одной рукой обхватил Джину за плечи, притянул к себе. Заявил безапелляционно:

— Не будет никакого всякого случая. Поняла?

У Виктора Самойлова была одна крайне полезная способность, которой он очень гордился. Виктор умел обещать. Обещать искренне, убедительно, совершенно не задумываясь о том, насколько выполнимо обещание. Поэтому когда он пообещал столичному телеканалу организовать шоу, которое будет притягивать к экранам, как магнит, продюсеры клюнули.

Поспособствовала этому и популярность В. Иномирца, набиравшая обороты с каждым номером «Вестника Зимогорья». Виктор торжествовал. Он находился в самом центре информационной паутины, дирижировал эмоциями, направлял потоки гнева и воодушевления, иногда позволяя себе провокационные высказывания и с любопытством наблюдая за реакцией города. Никогда ещё он так твёрдо не верил в то, что простое слово может влиять на поступки сотен людей. Над Зимогорьем словно были натянуты невидимые струны, которые отзывались на любое прикосновение, приводя в движение кажущиеся неподъёмными человеческие массы. Чувство власти пьянило и вдохновляло.

Идея столкнуть на площадке телешоу магические способности с человеческими силой и находчивостью, казалось, лежала на поверхности. Так что Виктор очень удивился, узнав, что ничего подобного никто раньше не делал. Что ж, роль первопроходца его ничуть не пугала. И журналист начал готовиться к тому, о чём мечтал ещё в родном мире, — к переезду в столицу.

Каждое утро Виктор приносил Светлане в кафе свежие газеты. Он опускал их на стойку, перебрасывался с хозяйкой «Тихой гавани» парой ничего не значащих фраз, садился за столик у окна. Светлана приносила ему кофе. Газеты исчезали под стойкой, и больше Виктор их не видел. Он всё надеялся, что хозяйка рано или поздно сдастся, и «Вестник Зимогорья» будет дожидаться читателей здесь, как в других популярных заведениях города. Но ритуал оставался неизменным.

Несмотря на это, жертвовать традицией Виктор не хотел даже накануне отъезда.

— Почему всё-таки ты не предлагаешь своим гостям читать свежие газеты? — На этот раз он не пошёл к окну и устроился прямо у барной стойки.

— Моим гостям есть что почитать.

Светлана мягко улыбнулась и обвела взглядом полки с книгами, тянущиеся вдоль стен. Новёхонькие издания и толстенные пожелтевшие от времени тома, литературные журналы и фотоальбомы, авантюрные романы и философские трактаты… Разномастная и разноформатная книжная компания не позволяла предположить, что существует лишь в качестве декорации. К тому же, обитатели полок постоянно менялись. Книги часто забирали домой. Иногда, дочитав, возвращали, иногда оставляли себе. А кто-то, напротив, делился с «Тихой гаванью» томами из личной библиотеки.

— Здесь ты вряд ли найдёшь новую аудиторию.

Виктор и сам это понимал. И приходил вовсе не из желания привлечь посетителей к чтению «Вестника». Газеты были только поводом. На самом деле он, как и многие другие, поддался обаянию этого места, где царили уют и спокойствие, какие бы шторма ни бушевали за окнами. Но гораздо больше его привлекала сама Светлана, которая, несмотря на кажущуюся открытость, оставалась для Виктора загадкой.

Будь его воля, журналист и статьи свои писал бы только здесь. Но вот работать в «Тихой гавани» никак не получалось. Нужные слова в голову не шли. Тексты оказывались слишком мягкими, острые фразы и хлёсткие образы таяли, стоило только переступить порог.

Использовать Светлану в качестве информатора тоже не выходило. Она с удовольствием вступала в разговор, легко перешла с Виктором на «ты», охотно отвечала на вопросы, но никогда не выдавала ничего важного. В этом Виктор убедился, пытаясь разузнать подробности о делах подозрительных музейщиков, которые регулярно заходили в «Тихую гавань».

— Неужели ты не знаешь, что у них там происходит? — как-то раз напрямую спросил он после нескольких провалившихся попыток перехитрить девушку с помощью наводящих вопросов.

— Знаю, — неожиданно легко призналась Светлана. — Но почему я должна рассказывать об этом тебе?

Виктор был так удивлён, что выдал первый пришедший в голову ответ:

— Потому что я журналист.

Девушка покачала головой.

— Нет. Ты спрашиваешь, потому что ты журналист. Но почему я должна отвечать?

Виктор задумался. И вынужден был согласиться:

— Не должна. Но разве люди не имеют права знать правду?

— Но мы ведь сейчас не о правде говорим, — возразила Светлана. — Мы говорим о сенсации. Ты же её здесь ищешь?

— Я ищу то, что интересно читателям, — не без гордости заявил Виктор. — Они хотят знать, какие тайны прячут сотрудники Зимогорского музея. И моя работа — раскрыть эти тайны, вынести их на дневной свет.

Девушка смотрела на него с беззлобной иронией.

— Ты так много говоришь о читателях, — заметила она. — А ты никогда не задумывался о тех, о ком пишешь? Может быть, правда в том, что ты навлекаешь беду на одних людей, потакая любопытству других? — Она помолчала и добавила: — А если твоим читателям обязательно нужна тайна, можешь предложить им свою. Уверена, у тебя найдётся подходящая.

Виктору казалось, что последний перед отъездом в Миронеж визит в «Тихую гавань» должен стать особенным, но разговор, как назло, не клеился. Светлана была привычно предупредительна и приветлива, даже пожелала ему счастливого пути и творческих успехов, но в голосе её сквозил едва ощутимый холодок. И Виктор поспешил уйти, пока волшебный образ «Тихой гавани» и её всегда милой хозяйки не успел дать трещину.