Рэд беззлобно хмыкнул.

— Молоко на губах не обсохло — сигналки ломать.

Парень лучезарно улыбнулся. В глазах сверкнул азарт.

— Спорим?

— Давай, топай уже, — усмехнулся Рэд, открывая дверь. — Взломщик…

И легко вытолкнул мальчишку за порог.

Долго смешиваться с толпой не получилось. Заметив напряжение Эша, профессор Тиг переключил внимание гостей на экспонаты, привезённые из Лейска, и предал ученика в руки любопытных. Молодой оружейник попытался отвертеться, но рассказывать о предметах, бывших некогда гордостью его личной коллекции, всё равно пришлось. И вскоре Эш вошёл во вкус настолько, что избавил Тига от необходимости продолжать экскурсию и завершил её сам. Он больше не был преподавателем, но как же, оказывается, скучал по возможности рассказывать о том, что его по-настоящему увлекает!

«Педагогическая потребность, — мысленно усмехнулся он. — Никуда ты от этого не денешься, приятель».

Журналисты сбежали первыми. Случайные посетители и любопытствующие продержались до конца экскурсии. Коллекционеры и сотрудники зимогорских и столичных музеев уходили неохотно и долго не отпускали кураторов выставки, задавая всё новые и новые вопросы. Казалось, это продлится до утра, но ситуацию спас Рэд. Ему прекрасно удавалось быть одновременно идеально вежливым, доброжелательным и крайне убедительным.

— Ну что, отпустило? — спросил Тиг, когда охранник выпроводил последних посетителей.

— Что именно?

— Страх, что кто-нибудь неудачно колданёт, и всё взлетит на воздух.

— Это было так заметно?

— Мальчик, с моим опытом и замечать ничего не нужно. Ты думаешь, мне это никогда в голову не приходит? Да весь наш фонд — сплошное минное поле! Когда сидишь на бочке с порохом, нельзя постоянно нервничать из-за придурков, которые ходят вокруг с факелами. Либо слезь с бочки и беги куда подальше, либо учись отгонять придурков и гасить искры. Можно, конечно, ещё порох намочить. Но какому лешему тогда будете нужны и ты, и бочка?

— Вы сегодня в ударе, профессор, — усмехнулся Эш. — Я постараюсь больше не нервничать.

— Нервничать ты всё равно будешь, — заверил Тиг. — Главное — не теряй голову. И запомни одну хитрость: когда на посту Рэд, можешь слегка расслабиться. У него идеальный слух на любые энергетические неполадки. Это когда он в отпуске — хватайся за голову.

Дверь тихонько скрипнула, и на порог робко ступила Джин, успевшая, видимо, проскользнуть в музей до закрытия и не выпровоженная Рэдом, который за последний месяц прекрасно запомнил девушку, постоянно крутившуюся возле младшего оружейника. Колдунья остановилась у входа и теперь нерешительно переминалась с ноги на ногу, окидывая взглядом зал.

Эш страдальчески закатил глаза.

— Только не говори, что всё продолжается! По-твоему, я боюсь темноты и нуждаюсь в вечерних провожатых?

— А может быть, это я боюсь и нуждаюсь?

Тиг рассмеялся.

Эш прикусил язык. Ему только сейчас представилось, как эта хрупкая, кажущаяся такой беззащитной (а по его милости и являющаяся беззащитной) девочка в одиночестве возвращается домой через полгорода. И плевать, что город — крохотный, ярко освещённый уличными фонарями и вообще самый дружелюбный из всех, в каких Эшу доводилось бывать.

Джентльмен, блин… Спасатель утопающих…

— Вообще я выставку хотела посмотреть, — призналась Джин. — Или поздно уже?

Эш вопросительно глянул на старого оружейника.

— Смотрите, детки, — великодушно кивнул Тиг. — Я предупрежу Рэда, что вы задержитесь.

Эш был одновременно смущён собственными подозрениями, рад тому, что они не оправдались, и удивлён искренним любопытством Джины. Девушка подолгу останавливалась перед каждым экспонатом, разглядывала, задавала вопросы, внимательно выслушивала ответы, требовала подробностей. Больше всего её интересовали не исторические факты, а особенности функционирования артефактов, их влияние на поле и физическое тело.

«Почему я удивляюсь? — думал Эш. — Не потому ли, что для Пэт всё это имело значение лишь постольку, поскольку интересовало меня? Ей бы и в голову не пришло вникать в детали…»

В какой-то момент он так задумался, что высказал это предположение вслух. И тут же захотел зажать себе рот. Напоминание было явно неуместным. Джин, впрочем, отреагировала совершенно спокойно.

— Пэт была самым миролюбивым человеком из всех, кого я знала. — Колдунья остановилась перед старинной шпагой в изысканных, украшенных драгоценными камнями ножнах. — Она могла весь вечер проплакать над ласточкой, которую поймала кошка. Наверное, ей даже представить было сложно, что кто-нибудь может взять пистолет, нож или такую вот шпагу и пойти кого-то убивать. Для неё это было просто органически невыносимо.

— А для тебя? — Эш осторожно высвободил оружие из крепления, чтобы показать поближе. — Для тебя выносимо?

Джина неуверенно дёрнула плечом.

— Я давно не плачу над ласточками.

Оружейник медленно извлёк шпагу из ножен. Джин заворожённо следила за бликами электрического света, скользящими по клинку и взрывающимися сотней искр на изогнутой гарде.

— Красиво?

Она кивнула.

— Мне нравится холодное оружие, — вдруг призналась Джин. — Оно не позволяет питать иллюзий по поводу того, что ты делаешь. Сокращает дистанцию.

Эш удобнее перехватил шпагу. Полюбопытствовал:

— Умеешь фехтовать?

Джин усмехнулась и покачала головой.

— Я же говорила: у меня даже на собственную силу выдержки не всегда хватает. А здесь, наверное, ещё сложнее.

— Хочешь, научу?

В этот момент в зал вошёл Рэд.

— Так, — сказал он, оценив ситуацию.

Клинок белой молнией скользнул в ножны.

— Если хочешь избавиться от своей девушки, постарайся, пожалуйста, сделать это без использования музейных экспонатов. И лучше за пределами самого музея. А то нам с Тигом за тебя потом отчитываться…

Рэд говорил угрожающе серьёзно, но угол губ предательски пополз вверх, вытянув на лицо добродушную ухмылку.

— Вы закругляться-то планируете? Ночь на дворе.

Пожалуй, за всё прежнее время знакомства они не говорили друг с другом столько, сколько за следующую неделю. Общение наконец-то вышло за рамки насущных энергетических проблем, и вряд ли кому-то пришло бы в голову назвать эти долгие беседы вынужденными.

Впрочем, взаимозависимость тоже не оставалась без внимания.

— У меня есть идея, — заявила однажды Джин, с ногами устраиваясь на диване.

— Мм?

Эш с любопытством смотрел на неё, потягивая глинтвейн из высокого стеклянного бокала.

— Я же могу колдовать…

— Если это можно назвать колдовством в сравнении с…

— Подожди, не перебивай! — Джин поставила свой бокал на стол и зачастила, энергично жестикулируя. — У меня есть активная сила. То есть получается, что у нас есть активная сила. На двоих — не бог весть что, но… Если твоё поле — это, по сути, моё поле, значит, ты тоже можешь ей пользоваться. Странно, что мне это раньше не пришло в голову.

— Джин, не надо.

— Не надо чего?

— Не надо такой…

— Если ты сейчас скажешь «благотворительности», я тебя побью, честное слово!

Угроза прозвучала настолько серьёзно, что историк рассмеялся.

— Я собирался сказать «щедрости». В любом случае… Это не обязательно.

— Ещё скажи, что тебе не хочется! — Джин нахмурилась с наигранной обидой.

— Хочется, — не стал спорить Эш.

«Ещё как хочется!» — добавил он про себя.

— Но я не хочу забирать у тебя ту малость, которая осталась.

Джин усмехнулась.

— А я и не собираюсь её тебе отдавать, не надейся! Просто хочу понять, чем мы реально располагаем. Мне это при поступлении тоже пригодится, кстати. Так что считай, что мы проводим научный эксперимент.

Оружейник молчал.

— А ещё, — невозмутимо добавила Джин, — я хочу, чтобы, если потребуется, ты в любой момент мог сделать что-то… ну… например, быстро и безопасно снять котёнка с дерева. Так что это вообще всё не ради тебя, а ради несчастных котят, которые постоянно застревают на деревьях и никак не могут обойтись без твоей помощи.